После долгих лет молчания и отсутствия в жизни своих дочерей Густав Борг, некогда прославленный режиссер, чье имя когда-то гремело в театральных и кинематографических кругах, неожиданно возвращается. Он приезжает не для того, чтобы загладить вину за годы забвения, не с извинениями за оставленное детство и невыполненные отцовские обязанности. Вместо этого он привозит с собой новый сценарий, тщательно выверенный текст, который, как он верит, способен стать мостом через пропасть лет и обид. Он обращается к своей старшей дочери, Норе, состоявшейся актрисе театра, с предложением, которое, по его замыслу, должно все изменить. Он предлагает ей главную роль в своем новом проекте, видя в этом жесте не только профессиональное предложение, но и попытку примирения, шанс совместного творчества, которое могло бы исцелить старые раны. Однако Нора, чья жизнь и карьера строились в тени отцовского пренебрежения и в постоянном сравнении с его громкой славой, отвергает это предложение. Ее отказ – это не просто профессиональное решение, а глубоко личный, эмоциональный акт сопротивления, защита собственного мира, который она выстроила без его участия. Место, предназначавшееся Норе, не остается вакантным; его занимает приглашенная голливудская звезда, чье присутствие вносит в задуманный Густавом камерный проект новый, неожиданный и коммерческий вектор, еще больше осложняя и без того хрупкую ситуацию. Действие будущего фильма, а вместе с ним и основная часть драмы разворачивающейся реальности, переносится в старый семейный дом. Этот дом – не просто строение из дерева и камня; это живой архив семейной истории, хранилище чувств, невысказанных слов и воспоминаний нескольких поколений. Его стены помнят детский смех, тихие ссоры, моменты счастья и горькие разочарования. Для Густава этот дом представляется идеальной, почти мистически точной съемочной площадкой, где каждая комната, каждый предмет декорации уже пропитан необходимой атмосферой и подлинностью. Для его дочерей, Норы и Агнес, это место является их последним убежищем, личным пространством, где они пытались сохранить себя после ухода отца, и вторжение в него киногруппы ощущается как болезненное нарушение границ. Однако именно в этом принудительном столкновении прошлого и настоящего, личной памяти и кинематографического вымысла, и начинает проявляться призрачный шанс на понимание. Процесс подготовки к съемкам, чтения сценария, который оказывается удивительно откровенным и затрагивающим самые потаенные струны семейной истории, заставляет всех участников этой непростой истории вновь и вновь возвращаться к ключевым моментам их совместного и раздельного прошлого. Дом, становясь съемочной площадкой, превращается и в пространство для диалога, пусть поначалу вынужденного и напряженного. Сквозь строки сценария, через споры о мотивах персонажей и правде художественного образа, отец и дочери начинают медленно и осторожно приоткрывать завесу над своими истинными чувствами, страхами и ожиданиями. История, которую Густав хочет рассказать миру, невольно становится зеркалом, в котором они вынуждены разглядывать самих себя и свои непростые взаимоотношения, открывая возможность не просто услышать, но и, наконец, попытаться понять друг друга.